Telegram
Сергей Левичев, руководитель практики по банкротству АК «Павлова и партнеры», канд. юрид. наук, магистр права (РШЧП), адвокат
30 июля 2017 г. вступили в силу новые правила об ответственности руководителей, учредителей и иных контролирующих должника лиц. С одной стороны, эти правила систематизируют и развивают идеи реформы субсидиарной ответственности, проведенной в декабре 2016 г. (Федеральный закон № 488-ФЗ), с другой — содержат ряд революционных новелл, которые могут коренным образом изменить сложившуюся судебную практику. Нововведения оценивает Сергей Левичев.
В условиях кризиса и «неработающих» уголовных санкций за доведение компании до банкротства механизм взыскания убытков или привлечения руководителей и владельцев бизнеса к субсидиарной ответственности пользуется все большей популярностью и рассматривается кредиторами как единственный источник компенсации понесенных потерь. Вместе с тем, по статистике, исполняемость судебных актов о привлечении контролирующих должника лиц (далее — КДЛ) к субсидиарной ответственности не превышает 1%.
Призывы к законодательному реформированию положений об ответственности первых лиц компаний и повышению эффективности данного института звучали давно и на разных уровнях. Первый большой шаг в этом направлении был сделан в декабре 2016 г., когда Федеральным законом от 28.12.2016 № 488-ФЗ в Закон о банкротстве и Закон об ООО были внесены существенные изменения, ужесточающие ответственность руководителей и бенефициаров бизнеса за возникшие по их вине долги.
Следующим этапом реформирования послужило принятие Федерального закона от 29.07.2017 № 266 ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)” и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее — Федеральный закон № 266). Данным Законом помимо уточнений и дополнений о правовом статусе СРО арбитражных управляющих в Закон о банкротстве введена отдельная глава III.2, посвященная вопросам ответственности КДЛ в делах о банкротстве. Федеральный закон № 266, за исключением отдельных его положений, начал действовать 30 июля 2017 г. (Дата опубликования на официальном интернет-портале правовой информации — http://www.pravo.gov.ru), но с обратной силой применяется к заявлениям о привлечении КДЛ к ответственности, поданным с 1 июля 2017 г. Несмотря на то, что Федеральный закон № 266 стал своего рода сюрпризом для юридического сообщества (Федеральный закон № 266 был принят в рекордно короткие сроки (в течение 20 дней от начала рассмотрения во втором чтении до дня официального опубликования) и в худших традициях современного законотворчества: гл. III.2 была включена в текст законопроекта поправками ко второму чтению, что позволило избежать его полноценного общественного обсуждения и исказило первоначальный замысел законодателя.), многие его идеи можно расценивать как весьма прогрессивные и заслуживающие пристального внимания.
Что изменилось
Уточнено определение контролирующего лица. Теперь среди прочих лиц привлечь к ответственности могут главного бухгалтера, финансового директора, родственников или свойственников руководителя либо членов органов управления при условии, что они определяли действия должника.
В Закон введен ряд презумпций по поводу того, кого следует считать контролирующим лицом по умолчанию (п. 4 ст. 61.10). Важно отметить, что к таким лицам помимо руководителя, акционеров и участников, владеющих более чем 50% акций (долей) должника, отнесены и те, кто имел право назначать (избирать) руководителя должника либо извлекал выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, уполномоченных выступать от его имени.
Перечень КДЛ не только увеличился, но и стал открытым: арбитражный суд вправе по своему усмотрению признать их таковыми по иным основаниям. Вместе с тем Закон исключил из числа КДЛ миноритариев с долей менее 10%, получающих обычный доход, связанный с этим владением.
Номинальные руководители или учредители компаний получили шанс избежать ответственности в обмен на предоставление сведений о фактических бенефициарах банкрота и содействие в обнаружении имущества должника либо КДЛ. Эффективность применения данной нормы во многом будет зависеть от готовности судов пересмотреть устоявшийся скептический подход к использованию свидетельских показаний в арбитражном процессе и отказаться от набирающего обороты тренда по привлечению бенефициаров к субсидиарной ответственности только при наличии приговора по уголовному делу и на основании доказательств, собранных в рамках этого разбирательства.
Нельзя забывать и про человеческий фактор: соблазн указать пальцем на другого и освободиться от ответственности будет велик, поэтому судам необходимо очень взвешенно подходить к вопросу о том, насколько полезной оказалась «исповедь номинала» для установления теневого собственника и выявления его активов.
Самим контролирующим лицам предоставляется право заключить мировое соглашение и заплатить за должника добровольно. Особенности заключения и утверждения соглашения КДЛ с кредиторами регламентированы новой статьей 61.21. Среди прочего данная статья содержит важное правило, в соответствии с которым соглашение может быть утверждено арбитражным судом только при подтверждении КДЛ серьезности своих намерений, а именно при раскрытии им сведений об имуществе в размере, достаточном для исполнения соглашения.
Арбитражным управляющим создан мощный стимул для результативного привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. В статью 20.6 Закона о банкротстве добавлен пункт 3.1, согласно которому арбитражный управляющий вправе рассчитывать на 30% (включая расходы на привлеченных специалистов) из денежных средств, поступивших в конкурсную массу в связи с исполнением судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности.
По ходатайству заинтересованного лица суд может снизить или вовсе отменить вознаграждение управляющего, если будет доказано, что привлечению к субсидиарной ответственности КДЛ и/или исполнению судебного акта о привлечении к ответственности способствовали действия иных лиц, участвующих в деле о банкротстве.
Данные поправки должны воодушевить арбитражных управляющих и насторожить конкурсных кредиторов. Получение средств с привлеченного к субсидиарной ответственности лица — лишь одна из мер по наполнению конкурсной массы (Напомним, помимо ежемесячного оклада в 30 тыс. рублей, конкурсные управляющие и до поправок в Закон о банкротстве вправе были рассчитывать на получение дополнительного вознаграждения от 3 до 7% в зависимости от размера удовлетворенных требований кредиторов (п. 13 ст. 20.6 Закона о банкротстве)). С этих позиций, а также с учетом того, что удовлетворяемость незалоговых требований колеблется на уровне 3%, можно предположить, что конкурсные кредиторы вряд ли будут готовы делиться третью «пирога» с арбитражным управляющим.
Плохая исполняемость судебных актов о привлечении КДЛ к ответственности, на наш взгляд, вызвана не отсутствием финансовой заинтересованности у конкурсных управляющих, а целым рядом других причин: сложностью установления и доказывания фактического контроля и влияния реальных бенефициаров на бизнес должника, отсутствием доступных источников поиска активов таких лиц (без участия правоохранительных органов в рамках оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий) и пр.
Добавлены положения об ответственности контролирующих лиц за убытки при инициировании фиктивного банкротства либо необоснованном признании (неоспаривании) требований кредиторов (ст. 61.13 Закона о банкротстве). Не совсем понятен замысел законодателя по поводу того, как данная норма должна применяться на практике. По общему правилу, все заявленные к включению в реестр требования кредиторов подлежат проверке судом на обоснованность. Причем согласно разъяснениям, содержащимся в п. 26 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012№ 35, проверка обоснованности требования осуществляется судом независимо от признания его должником либо наличия разногласий относительно этого требования между должником и кредитором.
Если требование признавалось или не оспаривалось должником, но в ходе судебной проверки все равно было признано обоснованным, то говорить об убытках не приходится. Если же требование кредитора было признано судом необоснованным и не включено в реестр, несмотря на его признание (неоспаривание) должником, то не нарушаются и права иных конкурсных кредиторов и не возникают убытки.
Несмотря на изложенное, инициативу по борьбе с искусственной задолженностью следует только приветствовать, причем более продуктивным представляется делать это за счет понижения очередности их удовлетворения либо лишения права таких кредиторов голосовать по ключевым вопросам в ходе банкротных процедур.
Закреплены процессуальные особенности рассмотрения заявления о принятии обеспечительных мер (в том числе предварительных). Так, если при рассмотрении заявления о принятии обеспечительных мер по спору о привлечении КДЛ к ответственности у суда возникла необходимость заслушать объяснения участников спора, судья вправе назначить рассмотрение заявления об обеспечении иска в судебном заседании, которое должно быть проведено в срок, не превышающий трех рабочих дней со дня поступления заявления в суд. Извещение или вызов участников спора в данном случае осуществляется ускоренными средствами связи (телефонограммой, телеграммой, по факсимильной связи или электронной почте) по правилам ч. 3 ст. 121 АПК РФ.
Это весьма прогрессивная норма не только для банкротного права, но и для всего арбитражного процесса. В соответствии с действующей редакцией Арбитражного процессуального кодекса РФ вопрос о принятии обеспечительных мер решается судьей единолично не позднее дня, следующего за днем поступления заявления в суд без извещения сторон (п. 1.1 ст. 93 АПК РФ). Если норма заработает должным образом, это может способствовать реанимации института обеспечительных мер и повышению эффективности банкротных процедур.
Уменьшить долг по субсидиарной ответственности путем его перепродажи на торгах с дисконтом теперь не удастся, кредиторы смогут требовать с контролирующих лиц всю сумму долга. Закон предлагает кредиторам на выбор три варианта того, как можно распорядиться своим правом требования к контролирующему лицу:
Распорядиться своим правом кредитор может лишь после вынесения судебного акта о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности либо промежуточного судебного акта о доказанности наличия оснований для привлечения такого лица к ответственности.
Сформулированы права и обязанности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности (ст. 61.15), включая право обратного требования (регресса) к должнику в размере выплаченной суммы.
Кроме того, определен процессуальный статус данного лица («лицо, участвующее в деле о банкротстве», ответчик) и закреплена обязанность предоставления отзыва на заявление о привлечении его к ответственности. Если отзыв не предоставлен или является явно формальным, суд может возложить бремя доказывания отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности на привлекаемое лицо (п. 2 ст. 61.15, п. 4 ст. 61.16).
Имеются и другие, не менее значимые изменения:
— если на дату возбуждения дела о банкротстве внесены недостоверные сведения в ЕГРЮЛ или ЕФРСФДЮЛ;
— когда отсутствуют или искажены документы, обязанность по хранению которых установлена законодательством об АО, ООО, ГУП и МУП, об инвестиционных фондах, о рынке ценных бумаг (ст. 61.11);
Таким образом, новая глава III.2 Закона о банкротстве предоставляет всем участникам банкротных процедур (кредиторам, арбитражному управляющему, суду) внушительный арсенал средств воздействия на КДЛ. По замыслу законодателя, эффективная субсидиарная ответственность должна стать основным стимулом к финансовому оздоровлению банкротящейся компании. Реальные собственники предприятий будут вынуждены гасить накопленные в результате злоупотреблений долги должника как собственные, и это подтолкнет их к поиску компромисса с кредиторами, а не к попыткам вывести активы накануне банкротства.
Вместе с тем следует признать, что не всякое банкротство является следствием неэффективного менеджмента. Повсеместное применение института субсидиарной ответственности может разорить добросовестных коммерсантов либо отбить у них желание продолжать заниматься бизнесом и нивелировать принцип ограниченной ответственности участников по долгам юридического лица.
Основная нагрузка по соблюдению разумного баланса интересов ляжет на суды, поэтому крайне важно с самого начала применения новых правил задать правильный вектор развития судебной практики. Ключевую роль в этом может и должен сыграть Пленум Верховного суда РФ по вопросам субсидиарной ответственности при банкротстве, начало подготовки которого было анонсировано на Петербургском международном юридическом форуме в мае 2017 г.
Подробнее новые правила субсидиарной ответственности при банкротстве мы обсудим на бесплатном совместном бизнес-завтраке журнала Legal Insight и АК «Павлова и партнеры» для инхаус-юристов 24 октября. Подробности и регистрация: https://
№ 7 (63) 2017
ТЕМА НОМЕРА: БАНКРОТСТВО
