Реформа обязательственного права: десять лет спустя

В июне этого года исполняется 10 лет со дня вступления в силу Федерального закона №42, ознаменовавшего собой масштабную перезагрузку российского обязательственного права. Изменения, предусмотренные этим Законом, затронули практически все нормы общей части обязательственного права Гражданского кодекса.

Изменения «легализовали» механизмы и институты, которые использовались в инвестиционной и финансовой практике в отсутствие специального регулирования, а также придали импульс более широкому применению принципа добросовестности.

Как и любая резонансная законодательная реформа, эти изменения стали результатом непростой академической и идеологической полемики представителей разных научных школ, власти и судейского корпуса. Отдельное спасибо Лидии Михеевой, которая поделилась своим видением предпосылок к проведению реформы; компромиссов, на которые пришлось в той или иной степени пойти ее разработчикам; и того, насколько с позиции сегодняшнего дня достигнуты те цели, ради которых и задумывалась реформа.

Работая над этим выпуском, мы ставили перед собой три задачи:

• рассмотреть инструменты, оказавшиеся наиболее востребованными на практике;

• показать, как на 10-летнем отрезке они применялись российскими судами и какие проблемы выявило правоприменение;

• сопоставить действующее российское регулирование и судебную практику с работой институтов английского права, легших в основу некоторых российских нововведений.

Из-за ограниченности журнального формата мы остановились на наиболее востребованных в деловой практике институтах, которые сегодня активно обсуждаются профессиональным юридическим сообществом и бизнесом (в том числе в залах судебных заседаний). В первую очередь это институты заверений об обстоятельствах, возмещения имущественных потерь и опционов (опционных соглашений).

Мы также решили отдельно осветить эстоппель и преддоговорную ответственность при ведении переговоров как яркий пример эволюции принципа добросовестности, который, как мы выяснили, до сих пор практически не известен английскому праву. Мы благодарны Борису Телятникову и Анне Рикетти из Enyo Law LLP, которые рассказали нам об этом и прокомментировали работу институтов-побратимов в английском праве.

Также нельзя не отметить роль нотариата в реализации опционных конструкций в сделках с долями ООО. Василий Ралько поделился основными практическими аспектами заключения и исполнения опционов с участием нотариуса, рассказал о неочевидных механизмах разрешения сложностей, возникающих на стыке положений Гражданского кодекса, законодательства о нотариате и правил ведения Единого государственного реестра юридических лиц.

По истечении прошедшего десятилетия стало очевидно, что реформа была необходима и в целом реализована своевременно. Она расширила юридический инструментарий участников оборота в ответ на его запросы и обеспечила большую гибкость при структу- рировании предпринимательских отношений, столь востребованную в условиях быстро меняющейся экономической среды.

Не все положения реформы оказались одинаково удачными. Некоторые институты по-прежнему требуют доктринальной доработки и более тонкой настройки на уровне судебного толкования и обобщения практики. Однако мы рассматриваем это не как признак неудачи, а как естественную эволюцию права: крупные реформы не завершаются в момент вступления закона в силу. Мы с интересом и оптимизмом смотрим на следующее 10-летие и надеемся, что активная позиция профессионального сообщества поспособствует более полному претворению в жизнь основополагающих идей реформы.