Telegram
Наталья Шатихина
Наталья Шатихина,
управляющий партнер юридической фирмы CLC
Русские люди любят драматизм и размах. Отсюда и потрясающая по своей силе тяга к использованию красивых иностранных слов. Благодаря журналистам многие из последних прочно осели в вокабуляре разных слоев населения, приобретая самые причудливые смыслы. Если у человека имущества чуть больше, чем у соседей, его ждет неизбежное клеймо. Никто уже сильно не смеется, читая заголовки вроде: «Поселковый олигарх не дает односельчанам пользоваться колодцем».
Другим любимым словом остается хлесткое «рейдер». Захваты, если судить по прессе или жалобам самих бизнесменов, у нас происходят на каждом углу.
Вот и Генеральный прокурор, чья речь обычно выдержана и формальна, также сказал в интервью, что подавляющее большинство жалоб от предпринимателей поступает именно на рейдерские захваты.
Прошедшие через жаркие времена передела собственности в конце 90-х и первой половине нулевых, прочитав эту новость, усмехнулись в лихо подкрученные усы. Кто хоть раз был под рейдерской атакой, не спутает ее ни с чем.
Сейчас в повседневной предпринимательской жизни рейдерства, пожалуй, не бывает.
Времена, когда со своими службами безопасности или правоохранительными органами можно было брать заводы-газеты-пароходы, канули в Лету. А для классического западного гринмейла у нас слишком мало публично торгуемых компаний.
На что же жалуется бизнес? Бизнес жалуется на себе подобных. Время от времени предпринимателям становится скучно, поэтому они ищут, что плохо лежит. Неудачно положенным чаще всего оказывается бизнес соседа. Начинается долгая возня при помощи юристов, целью которой выступает не завладение преуспевающим бизнесом, а быстрое выскакивание с удачно прихваченным активом в цепких руках. Иногда план срабатывает, но часто дает осечку.
Какими же чертами обладает настоящий рейдер, этот флибустьер корпоративных морей и конкистадор заброшенных активов?
Во-первых, рейдер — профессионал. Он может иметь бизнес, так или иначе связанный с управлением и распоряжением захваченным, но никаких «еще мы немножечко шьем».
Во-вторых, у рейдеров отлаженная и крепко сбитая команда разноплановых специалистов, которая заточена под решение сложных задач. Рейдерство — процесс трудоемкий и требует качественного юридического, финансового и оперативного сопровождения.
В-третьих, рейдеры должны иметь очень серьезный административный ресурс. Самый замшелый гринмейльщик вопреки кажущейся несистемности должен опираться на твердь в лице серьезной группы.
Иначе он был бы одноразовым, как какой-то чайный пакетик. Далеко ходить не надо. Можно вспомнить биографию отдельных модных ныне оппозиционеров. Собственно, гринмейл — это авангард рейдерской кампании.
И, наконец, его невозможно спутать ни с чем. Правильно разработанный захват предполагает удавку в несколько витков, которая, будучи накинутой незаметно, мгновенно обхватывает жертву в разных местах, затягиваясь все туже от каждого подергивания. Счастливчики, которые смогли выбраться, применяли старую, как мир, тактику: обмякнуть, перегруппироваться и резким рывком освободиться, при особой удаче еще лягнув на отскоке. После этого, зажав сохраненное намертво, быстро таились в темноте. И ни в какие госорганы совсем даже писать и не пытались, ибо сломанными пальцами это больно и неловко.
Как следствие, пишущим свои обращения убористым почерком, хочется пожелать и в дальнейшем с настоящими рейдерами не пересекаться!
Колонка опубликована в Legal Insight. 2017. №6. в авторской редакции.
См. также другие колонки автора.
№ 6 (62) 2017
МНЕНИЕ
