От редактораОтечественное наследственное право практически не изменилось с советских времен. Большинству нашего населения передавать по наследству по-прежнему особо нечего (Согласно данным проекта «Глобальное благосостояние» Credit Suisse Research Institute, 1% самых состоятельных граждан России контролирует 74,5% всего объема нашего национального богатства (для сравнения: в США – 42,1%, в Индии — 58,4%), однако у состоятельных граждан появляется потребность в системе передачи бизнес-активов, которую имеющиеся правовые конструкции удовлетворить не могут. Как пишет в своем блоге на Закон.ру. один из авторов этого номера Евгений Петров, используемые странами общего права трасты, как альтернатива наследованию, нам пока неизвестны. Континентальные субституты, такие как назначение последующих наследников, частные фонды, передача наследства в долгосрочное доверительное управление профессиональному душеприказчику, постепенно вводятся в наше право, но, к сожалению, без предварительной концептуальной проработки.
Нет ясности относительно определения посмертной судьбы акций и долей участия посредством механизмов корпоративного права. Действующие правила об обязательной доле, особенно применительно к нетрудоспособным иждивенцам, отнюдь не рассчитаны на миллиардные состояния.
Многие эксперты сомневаются, что эти проблемы решит Законопроект «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации (в части совершенствования наследственного права)», который в ближайшее время должен быть принят Государственной Думой во втором чтении. Подробнее о том, с какими проблемами приходится сталкиваться при передаче бизнеса по наследству и какие решения предлагаются в Законопроекте, читайте в этом номере нашего журнала.
Реформа наследственного права, возможно, создаст в России новое направление юридической деятельности — планирование передачи капиталов (estate planning), давно существующее за рубежом. Другому относительно новому направлению в сфере права не только в России, но и в мире, посвящена наша новая рубрика — Fashion Law.
В январе 2017 г. ОЭСР опубликовала данные о производительности труда в разных странах. По количеству отработанного времени (1978 часов) россияне заняли 6-е место, но по производительности — только 35-е. Если сравнивать показатели Санкт-Петербурга и Шанхая, то мы работаем на час больше, чем китайцы. Видимо, озаботившись этой проблемой, Минтруд представил на обсуждение нормы труда для различных категорий трудящихся, включая юристов. По мнению разработчиков, юрист может справиться с 650 договорами в год, норма труда для юриста-судебника — 100 претензионных и исковых дел в год, а юрист, сопровождающий текущую деятельность компании, должен разрабатывать 100 документов в год. Но об этом подробнее в следующем номере.
Самой же обсуждаемой «юридической» новостью января стало не решение Конституционного Суда РФ по делу ЮКОСа, а заявление руководства Сбербанка о роботе-юристе, который может писать исковые заявления против физических лиц, что позволит высвободить 3 тыс. сотрудников (было сказано именно «сотрудников», а не юристов). Повышается ли производительность труда юристов с внедрением новых технологий, и заменят ли их в будущем роботы — об этом и многом другом читайте в следующем номере Legal Insight, в котором мы поговорим со спикерами Международной конференции Moscow Legal Tech 2017 (16 марта 2017 г.).
ТЕМА НОМЕРА: НАСЛЕДОВАНИЕ БИЗНЕСА
ЮРИДИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ В КОМПАНИИ: ЛУЧШАЯ ПРАКТИКА
НАЛОГИ
АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС: ТЕХНОЛОГИИ
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА БИЗНЕСА
