Образ образования

«Математики мыслят объектами (точными и определенными), философы — концепциями, юристы — конструкциями, логики — операциями, а глупцы — словами»

Нассим Талеб

Лет пять назад жизнь подкинула мне нетривиальную задачу. «Расскажи про право предпринимательским командам, состоящим из топов: собственников, бухгалтеров, айтишников и одного юриста. Все из разных сфер деятельности: девелоперы, нефтепереработчики, продавцы дверей, программисты. У тебя есть на это часа два», — примерно так про- звучал запрос от методологов из бизнес‐школы «Сколково», после чего начались муки эксперимента. О чем говорить с такой разношерстной аудиторией, чтобы им было интересно, чем мне их зацепить? Первая лекция по запросу методологов была посвящена вопросам корпоративного права и рынка ценных бумаг. Собственникам было интересно, а вот остальная часть аудитории откровенно скучала. Отзывы о лекции тоже разделились довольно радикально: от «очень много полезной информации и знающий лектор» до «ничего не понятно, лектор перепрыгивает с темы на тему, лучше расскажите, как индивидуальным предпринимателям снизить налоги». Это был вызов.

Наиболее очевидным решением было дать введение в право, вот только будет ли это интересно… На идею рассказывать о том, чем юристы отличаются от других людей, умеющих читать и знающих отдельные законы, натолкнула цитата Н. Талеба, вынесенная в эпиграф. Часть приведенной фразы про юристов, мыслящих конструкциями, мне всегда импонировала. «Государство», «семья», «юридическое лицо», «договор» — все это юридические конструкции, причем изобретенные не юристами. Корпоративное право тоже почти все состоит из конструкций. Только, если в обязательственном праве стержнем, на который нанизываются «бусины конструктора», часто являются дилемма «собственность vs оборот» и задача защитить слабую сторону, то в корпоративном центре композиции обычно находится информационная асимметрия.

Наверное, каждый юрист в своей жизни сталкивался со специалистом из какой‐либо отрасли, знающим профильное законодательство и оперирующим им лучше любого юриста.

Так в чем же различие? Зачем привлекать отучившихся несколько лет правоведов, если есть тот, кто в своей сфере оперирует конструкциями не хуже них?

А затем, что право — это система, состоящая из множества звеньев, которые неспециалисту не видны, поскольку изобретены юристами и для юристов. Норма и система права, юридические доктрины и презумпции, коллизионные привязки, распределение бремени доказывания… Существуют многочисленные «каучуковые формулировки», которые хорошо бы толковать с помощью судебной практики, но последняя не спешит порадовать любителей герменевтики. И в центре всей этой «юридической паутины» титанида Фемида, олицетворяющая справедливость. А самое сложное — то, ради чего нужны все эти юридические тонкости: мало иметь в руке меч, нужно уметь взвешивать и для этого — знать философию, экономику, историю, а иногда и математику.

Если уголовное право, как более консервативная отрасль, исторически основано в значительной степени на библейских ценностях «не убей», «не укради», то в гражданском праве, регулирующем в числе прочего предпринимательские отношения, понять, что именно справедливо, в чем заключается общественный интерес и когда он становится значимым, сложнее. Постулата «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» недостаточно. На помощь приходит понимание того, что одной из основных функций права является «снижение экономических издержек путем предоставления сторонам наиболее сбалансированной модели урегулирования отношений» [1].

Оказалось, что за два часа (ну, за два с половиной) про право можно рассказать немало. На следующий день у предпринимателей было практическое занятие, и по многим вопросам они апеллировали к необходимости привлечь юриста. Это был педагогический успех.

[1] Познер Р. Экономический анализ права. / Пер. с англ. под ред. В. Л. Тамбовцева. — СПб. — Экономическая школа. — 2004.